С.БУНТМАН: Это совместная программа с журналом «Знание – сила» и первая «Не так». А мы к американцам вступаем, Олег Будницкий напоминает, как американцы – прибавить титула. А здесь у нас не внучка, а дочка красивее. Лена спрашивает, я напоминаю, что SMS у нас + 7-985-970-45-45, «Мне как женщине интересно про наряд невесты. В чем она была?» В платье, могу вам сказать. Я видел фотографии.
О.БУДНИЦКИЙ: Причем в белом.
С.БУНТМАН: Симпатичное, хорошее платье.
О.БУДНИЦКИЙ: Вполне.
С.БУНТМАН: Платье той эпохи 1899 год. Это уже прекрасная эпоха, во всех отношениях. Конец века, и еще 1990-е.
О.БУДНИЦКИЙ: Серебряный век.
С.БУНТМАН: Все это очень красиво, очень достойно, стоят на фотографии, которую вы мне показывали в книге. Книга совсем про другое. Потому что скоро начнется совсем другая жизнь.
О.БУДНИЦКИЙ: Да, но пока еще другая жизнь не началась, предлагается эта, самая прекрасная жизнь. В книге, которую упомянул Сергей, это мемуары и очерки Джулии Кантакузиной – убегая вперед скажу печатались 1919-1920 гг. в американских газетах, а потом вышли отдельными книгами в Штатах и Англии, хорошо продавались. И на эти гонорары они, похоже, жили некоторое время. Так вот в этих книгах говорится о Революции, поскольку это интересовало людей тогда. Потом она быстро выпустила книжку мемуаров, которая называлась «Моя жизнь там и здесь» об Америке и России. Для меня это интереснее гораздо, потому что о Революции то, что она пишет, это тоже любопытно, но мы это, в общем, знаем. А какие-то детали быта и помещичьего, и придворного, и т.д. это чрезвычайно интересно, потому что это глазами американки. По-моему, Бахтин говорил, что, вообще, понять культуру изнутри нельзя. Человек, принадлежащий к русской культуре, не может ее описать, потому что он в этой культуре существует, не замечает многих вещей. Может, потому он писал, что занимался Италией, а в Италии никогда не бывал, поскольку не выпускали. Но так или иначе, вот этот взгляд из вне дает необычное ощущение. Например, они ехали в эту самую Бронку, в имение, и очень любопытное описание поездов, например. Экспресс – это еще более-менее понятно, а когда пересаживаешься на поезд дальнего следования по нашим понятиям, но относительно местный, то уже никаких удобств там не было, и она была поражена, что для того, чтобы создать элементарные удобства, нужно было иметь с собой постельное белье, еду и все такое прочее. Их сопровождала целая группа слуг, которая занималась тем, что этот относительный комфорт обеспечивала.
С.БУНТМАН: Хорошо им, слуги этим занимались.
О.БУДНИЦКИЙ: Да. Это касается и Набокова, его герои возили гуттаперчевую ванну с собой тогда, я помню.
О.БУДНИЦКИЙ: Очень забавно. Очень интересен был путь, когда железная дорога кончилась, и они ехали в экипаже через многочисленные деревни. В каждой деревне их встречали с хлебом-солью, причем, князь был обязан выпить стопку водки в ознаменование положения жителей этой деревни, в благодарность. В общем, как-то сохранился более-менее свежим до имения, ехали не менее 70 верст.
С.БУНТМАН: Кавалергард, должен был.
О.БУДНИЦКИЙ: Это несколько деревень, в каждой деревни по стопочке. Закусывал, между прочим, хлебом и солью, больше ничем. Когда они приехали в имение, она была совершенно потрясена. Это было нечто, вполне сопоставимое, я имею ввиду здание, с Замками Луары. Гигантский замок, настоящий замок и когда они вошли в зал, они пишет, что она не видела никогда такого огромного помещения в частном доме. Гигантского, причем высота была в два этажа. Этот зал был заполнен людьми, в том числе была принцесса, княгиня С.БУНТМАН: Мгновенный перевод. О.БУДНИЦКИЙ: Там все время «princess», это по-английски. Княгиня Елизавета, сельский священник, огромная толпа различных жителей, знакомых, окрестных помещиков и т.д. Все это замечательно, ее поразил невиданный красоты пол, выложенный разными породами дерева.
С.БУНТМАН: Наборный паркет.
О.БУДНИЦКИЙ: Да. Потом она пишет, что все это был чудесно, все это понравилось. Она пишет, что любой американский домохозяин просто спятил от того, как можно содержать такой дом, не имея электричества и воды: водопровода, канализации и прочего. Огромное количество людей занималось, чтобы поддерживало этот дом в таком жилом состоянии.
С.БУНТМАН: Надо сказать, что Белый дом – это скромное здание.
О.БУДНИЦКИЙ: Разумеется. Конечно, уступал помещичьим дворцам России. Это бесспорно, никаких даже нет вопросов.
С.БУНТМАН: Скромный буржуазный дом.
О.БУДНИЦКИЙ: Да, символ. Вообще, американские президенты жили скромнее, и живут скромнее, не только среди царствующих особ, но и некоторых действующих президентов. По количеству летних резиденций, по-моему, американские президенты в разы уступает нашему. Так, что нам есть, чем гордиться. Так вот там была такая ручная помпа, которая давала воду и два человека, специально, целый день занимались тем, что чистили керосиновые лампы и заправляли и следили, чтобы они функционировали. То есть непрерывно, с утра, когда они еще не были зажжены, чтобы они были в рабочем состоянии, делали. Что еще больше всего? 70 верст – была ближайшая почта, медицинский пункт и прочее. Они пишет, что мои американские мозги не могли этого понять, но это почему-то функционировало, как часы, как машина заведенная. После такого благолепия сельского, они отправились в Петербург, и вот тут проблема с выходом в свет оказалась совсем не такой простой. Ибо в Петербурге все было строго прописано, регламентировано, чуть ли ни Петров Великим. Контопузин, будучи в то время всего-навсего поручиком, он ведь не мог с женой являться на придворные балы. Он мог только заступать в караул, по очереди, а с женой не только могли, но обязаны были являться, начиная с чина полковника. Тут все-таки сказалась прежняя биография Джулия, то, что она поездила по Европе, и одно время ее дедушка после отставки совершал такое турне по Европе, и отец. И получилось так, что некие царствующие особы, принадлежащие к царствующему российскому дому, получили письма от своих родственниц, которые знали Джулию, узнав, что она вышла замуж в Россию, рекомендовали ее императрице и некоторых великим княгиням. И вот, они были приглашены на бал к Великому князю Владимиру. И Великая княгиня сказала: я хочу вас познакомить с одной дамой, эта одна дама оказалась Императрицей Александрой Федоровной. После этого, Джулия получила личное приглашение бывать на придворных балах и совершила такой, как американцы говорят «скайройтинг», рывок колоссальный в светском понимании. Дальше у нее масса описаний деталей придворной жизни, в частности, соперничества между двором старой императрицы, блистательной Марии Федоровны, и Александрой Федоровной. Они, в общем, не очень ладили друг с другом и была некоторая конкуренция. Так получилось, что, похоже, Александра Федоровна не пользовалась особенной любовью, и отношения у Джулии с ней как-то не сложились, если можно говорить вообще об отношениях. Например, молодая императрица пустила одно такое замечание, что декольте у Джулии было не такое. Имелось ввиду, не то, что декольте было чересчур откровенным.
С.БУНТМАН: Не такое по форме.
О.БУДНИЦКИЙ: Не наискось, а квадратное. Я не знаток в деталях женской одежды.
С.БУНТМАН: Вырез вы поняли. Представляете себе.
О.БУДНИЦКИЙ: И что вы думаете, после этого происходит. Несколько молодых дам, русских, демонстративно приходят в таком же декольте, как у Джулии. Это была форма Фронды, это 1901 год, между прочим. Вот такие были настроения в высшем свете. В такой форме проявлялась аристократическая фронда по отношению к императорской чете, императрице лично.
С.БУНТМАН: Ничего еще нет, нет основных скандалов. Кроме коронационной ходынки, ничего нет пока.
О.БУДНИЦКИЙ: Уже, понимаете, недовольство существующим строем оно было, отнюдь, не только в низах. В низах как раз недовольны были не императорской властью, до Бога - высоко, до Царя – далеко, Царь батюшка добрый, а бояре его плохие. Не только среди интеллигенции, высших слоев тоже были недовольны тем, каким образом Россия управлялась.
С.БУНТМАН: Кстати, если мемуары почитать, это очень видно было. В том числе и Великий князей.
О.БУДНИЦКИЙ: Да. И вот Джулия описывает простые какие-то истории. Но эти простые истории отражают общественные настроения. Последствия привели к тому, что когда монархия рухнула, никто особенно не поддержал. Потом в другой своей книге о революционной идее, с подзаголовком «Романовы и большевики» Джулия описывает и распутинщину и всякие прочие вещи. Но Джулии не повезло в том отношении, что она попала в Россию в эпоху войн и революций, на ее время пребывания в России пришлось две войны русско-японская и первая мировая и три революции, или две, если считать Февральскую и Октябрьскую по существу за одну. То что она началась в феврале, естественно и логично завершилась октябрем. Так вот Первая мировая война очень больно ударила по Кантакузиным в прямом смысле этого слова, к этому времени Михаил был уже полковником, он командовал соединением из трех эскадронов кавалергардов и в одном из первых боев он был, как считалось, смертельно ранен. Он лично вел эскадроны в атаку, был ранен, боясь, что исчезновение командира повлияет на его кавалеристов, он 20 минут продолжал находиться на коне, истекая кровью, потерял очень много крови, потом его все-таки вытащил с поля боя однополчанин Пиллар фон Пильхау первую помощь ему оказал ветеринар. Врача не случилось по близости. И шансы на его выживание были минимальны, считалось, что он не переживет это ранение, его эвакуировали в Петроград, посетил лично император Николай Второй, удостоил часовой беседы. В последствии после того, как Кантакузин все-таки выжил, он стал командовать Кирасистким полком и был произведен в генерал-майоры.
С.БУНТМАН: Так.
О.БУДНИЦКИЙ: Но уже активного, непосредственного участия в боевых действия не принимал, поскольку все-таки последствия ранения сказывались. Кто бы мог подумать, что он проживет больше 40 лет после этого.
С.БУНТМАН: Я напоминаю, что Олег Будницкий у нас в гостях. И мы говорим о Джулии сейчас Кантакузиной, внучке президента Гранта. И мы как раз цитировали из книги ее, которую она написала. У нее ведь несколько книг?
О.БУДНИЦКИЙ: Да. Давайте, к этому, собственно, и перейдем.
С.БУНТМАН: Надо успеть досказать ее историю.
О.БУДНИЦКИЙ: дальше революция, причем, интересно, что февраль, Джулия и круги эти воспринимала нормально. Родовая аристократия, они восприняли это нормально. Они считали, что эта власть ведет Россию к гибели. Но, увы, то, что затем последовало, привело Россию к гибели скорее, чем сохранение императорской власти, кто знает. Так или иначе, императорская власть и реформы в ходе войны не пошла, может быть, откладывая их на потом, случилось то, что случилось. После целого ряда приключений, отправив детей в Америку через Сибирь, по Транссибирской магистрали, Кантакузины выбрались в Америку в начале 1918-го года через Финляндию и Швецию. Естественно, все состояние осталось в России, то, что они смогли и успели вывезти – это немножко драгоценностей Джулии и денег, совсем немножко. Конечно, у Джулии положение было лучше, чем у многих эмигрантов, она вернулась домой. Тем не менее положение было не блестящим, и она начинает писать в «The Saturday Evening Post», одна из популярнейших американских газет, вашингтонских. И она пишет очерки о русской революции, о том, что она видела, знала и предчувствовала. Эти очерки пользуются огромным успехом, выходит книга, причем книга выходит в 1919 году в Америке, потом переиздается в Англии. Потм она пишет специально по заказу Скрибнера , крупное американское издательство «Чарльза Скрибнера» потом Хемингуэя там издавали и так далее. Специально по заказу она пишет мемуары о своей жизни в России «Моя жизнь там и здесь», эта книга вышла в 1921 году. Потом ее очерки, собранные из газеты, вышли еще раз отдельной книгой. В общем, она имела немалый успех как литератор, публицист, мемуарист. И, видимо, они жили на эти деньги. Тетушка умерла в 1918 году и нужно думать, что граф Сперанский, князь Кантакузин как бы бежал от борьбы с большевиками. В 1919 году он вернулся в Россию, в Сибирь и несколько месяцев воевал в армии Колчака, потом его отправили в Штаты в качестве диппредставителя, поскольку основное снабжение было из Америки. Тем более, там был посол Бахметьев, который кое что посылал, не кое что, десятки пароходов со снаряжением отправлялись.
С.БУНТМАН: Мы об этом говорили в передаче.
О.БУДНИЦКИЙ: И Кантакузин был прикомандирован к русскому посольству и получал жалованье. Но Колчак потерпел поражение, был убит. В мае 1920 года Кантакузина уволили и он перестал получать жалованье в русскому посольстве.
С.БУНТМАН: Чем стал заниматься?
О.БУДНИЦКИЙ: А стал заниматься разведением апельсинов.
С.БУНТМАН: О, Боже мой.
О.БУДНИЦКИЙ: Во Флориде. Потому что покойная тетушка, еще пи жизни, она занялась среди прочего облагораживанием почвы по Флориде. За всеми агрикультурными работами они затеяли плантации цитрусовых и. бог знает чего.
С.БУНТМАН: В Италию превратилось.
О.БУДНИЦКИЙ: Более того, она была одна из тех, если не первой, кто стал превращать Флориду в курорт. В Сарасоте там был и есть чудесный пляж, во Флориде. И там стала зимой проводить время Берта Оноре-Палмер, а потом и целый ряд других состоятельных американцев, принадлежащих к элите американского общества. Так что у Палмеров во Флориде был и бизнес и было место, где можно было проводить зиму. И там Кантакузин, который стал американским гражданином, он руководил какими-то из плантаций по разведению апельсинов.
С.БУНТМАН: И как руководил?
О.БУДНИЦКИЙ: Ничего, успешно, русский гвардейский офицер может все. Когда в Саросоте было открыто отделение Первого национального банка, принадлежащего Палмерам, Кантакузин стал его вице-президентом. И в банковском деле он также волне преуспел. Но тут по законам мыльной оперы, по законам жизни, наша чета распалась, они развелись, похоже, что по инициативе Джулии и, похоже, что здесь не обошлось без амурных дел.
С.БУНТМАН: Чьих?
О.БУДНИЦКИЙ: Князя и графа. Джулии уже было под 60, хотя я показал ее портрет, выглядела она замечательно.
С.БУНТМАН: Где ей чуть больше 50. Видно, что не ретушь.
О.БУДНИЦКИЙ: Вот, тем не менее. Князь в следующем году женился на одной из служащей своего банка и, я так думаю, в мемуарах об этом ничего не сказано, в истории люди были еще той закваски, и своих делах не выворачивали, так сказать, свое белье, не стирали свое грязное белье перед всеми. И история об этом умалчивает, но последовательность событий говорит о том, что причина, вероятно, была в этом. Князь, чтобы закончить, с его биографией, в 1954 году ушел в отставку, в следующем году умер. Через 41 год после своего как бы смертельного ранения на полях Первой мировой войны. Джулия переехала в Вашингтон, туга, где родилась, она стала вести колонку путешествий в «The Saturday Evening Post». Она владела пером, как мы уже поняли, и она много путешествовала. В общем, это бил идеальный вариант и у нее была настоящее имя. Более того, она стала вести еще колонку в женском журнале. Потом Джулия, увы, потеряла зрение, когда ей перевалила за 70. И, представьте себе, через 10 лет зрение к ней вернулось, точнее было возвращено.
С.БУНТМАН: Как?
О.БУДНИЦКИЙ: Врачами. Американская медицина. Дом ее был открыт для русских эмигрантов, я упустил одну маленькую деталь, когда она перебралась в Америку, она возглавила Общество помощи русским эмигрантам, это помощь русским, она называлась так. И под свое имя она собрала блестящий состав директоров и членов правления, главная функция которых была собирать деньги. Которые потом тратились на помощь русским эмигрантам. Я нашел ее бумаги все в той же кладовой, в Архиве, что в Штатах. И там есть письма Бунина, Алексея Толстого, которые просят воспомоществования от княгини Кантакузиной. Личное письмо Бунина. Правда, княгиня, будучи деловой американкой, выяснила, что Бунин уже получал помощь из другого общества и сказала, как так. В принципе, я помочь ему не против, но ему недавно дали деньги. Так что Иван Алексеевич и Алексей Николаевич, они так сказать были готовы взять деньги везде, где им дадут. Прожила, как я уже сказал, Джулия Кантакузина очень долгую жизнь, ей исполнилось 99 лет в октябре 1975 года она скончалась. Вспоминая размышления Эдигмана, через сколько поколений надо пожать руку Пушкину, я вдруг понял, смотря и читая эти бумаги Джулии Кантакузиной, я ведь был студент 5-го курса исторического факультета в то время, когда она была еще жива, умерла. Теоретически, можно было встретиться и взять у нее интервью на тот предмет, как она оказывала помощь русским эмигрантам и о многом другом.
С.БУНТМАН: Конечно.
О.БУДНИЦКИЙ: Память у нее была исключительная. До конца дней.
С.БУНТМАН: Никто, никак не встречался. Все о ней было глухо здесь, да, у нс?
О.БУДНИЦКИЙ: У нас? Абсолютно глухо. Интересно вот еще что. У нее было трое детей, о которых я не сказал. По ходу дела я не могу не упомянуть о княгине Елизавете, матери, которая выбралась из России в 1919 году через Одессу. И о ней заботился брат Михаила Сергей, и умерла она в той стране, где Сергей жил, в Мозамбике.
С.БУНТМАН: О Боже!
О.БУДНИЦКИЙ: Да. Значит, трое детей Джулии в Америке они себя вполне нашли. Старший сын уже в 1921 году закончил Гарвардский университет, и впоследствии работал брокером на бирже, там гены по боковой линии, наверное, сказались. Интересно, что своих детей он и его жена назвали Ирина и Родион. Родион был прадед, старшего сына Кантакузиных. Все успешно и удачно было и с другими детьми Джулии и Михаила. Они прожили долгую жизнь, вышли замуж и женились, успешно развелись некоторые из них, поэтом еще раз женились. Но родину, где они родились, Россию, они уже никогда не увидели.
С.БУНТМАН: Олег Будницкий. Несколько вопросов, конечно. «Вам никогда не хотелось, - как нас спрашивают здесь, - снять кино об этой истории?» О.БУДНИЦКИЙ: Если бы я был кинорежиссер, мне бы хотелось. Я советовал, когда писал рецензию на книжку Джулии Кантакузиной, я писал, что это настолько кинематографическая история, что она просится на экран, но это дело за режиссерами. А проконсультировать я смогу.
С.БУНТМАН: Дело за продюсерами и сценаристами. Но сценаристов хороших можно и найти, кстати. Переведены ли книги?
О.БУДНИЦКИЙ: Нет.
С.БУНТМАН: Сам Бог велел, вообще, как же так.
О.БУДНИЦКИЙ: Так, много чего не переведено.
С.БУНТМАН: Как же так? Такая поразительная история, внучка президента Гранта, и такая жизнь 99-летняя со всеми нашими революциями, со всеми нашими блеском и нищетой, можно так сказать, все эпохи.
О.БУДНИЦКИЙ: Потрясающая женщина воли, ума, дарований.
С.БУНТМАН: Значит, надо делать так. Надо писать сценарий, надо договариваться, надо делать. Особенно в год в 90-летия революций всевозможных. Это можно сделать, я так думаю. И одновременно перевести книгу и все это выпустить, как полагается, по законам рекламы в один и от же день в один и тот же час.
О.БУДНИЦКИЙ: Вашими бы устами.
С.БУНТМАН: А в ночь на Первое января, как это обычно теперь делается. Ну, что, спасибо, Олег Будницкий. Вот такая рождественская история внучки президента Гранта была нам сегодня рассказана в программе «Не так» совместно с журналом «Знание – сила». Мы не забыли, естественно, о нашей серии «красные вожди и белые», которая пойдет у нас через некоторое время.
