Работаю в библиотеке в отделе японской литературы. И художественные тексты, и публицистика, и журналы, и научные статьи — как на японском, так и на русском языках.
Приходит японец, здоровается, мнётся, лезет за словарём. Пришлось перейти на его язык. Японец, обрадовавшись налаженному контакту, попросил найти какую-то редкую научно-публицистическую книжку про историю нашего региона (на японском, конечно). Умучилась, как не знаю кто, пока нашла.
— В библиотеку записались? — Записался, вот документ. Сколько с меня? — Книги в библиотеке выдаются бесплатно. Поставьте здесь свою подпись. — Что это значит? — Здесь обозначена дата, до которой вы должны книгу вернуть. Подпись означает, что вы с этой датой ознакомлены и книгу взяли. — (недоуменно) Вернуть? Разве я не могу её оставить себе? Мне для друга нужен сувенир из вашего города.
Мысленно падаю, вслух же объясняю бедняге, где он ошибся. Он печально возвращает книгу; я в утешение втюхиваю ему русские сказки на японском, пью чай, восстанавливаю нервные клетки. Вот, думаю, в чужой стране, с таким-то знанием языка — поневоле растеряешься. Да и у меня небось акцент ого-го... На этой философской ноте в зал влетает широкая тётенька прямо в уличной одежде и начинает с порога на меня орать: — Вы как с нашими иностранными студентами обращаетесь? Какое впечатление о стране вы у них оставите? Что вы себе позволяете?
Пытаюсь понять, что не так: — Ему сказки не понравились? Вахтёрша нагрубила? — Не парьте мне мозги! Вы почему нашему студенту книгу не продали? Мы его специально к вам отправили! Я точно знаю, что в вашей библиотеке тайно книгами торгуют!
Ага, особенно настолько редкими. Тётеньку эту потом сам японец и забирал — очень передо мной за неё извинялся.
