Илья: Здравствуйте! Меня зовут Илья. Я учу английский язык с помощью Лингвиста. Очень люблю говорить со Стивом. Сегодня у меня гость – Макс Ройз. Канадский, русский журналист, писатель. У тебя, кажется, десять книг, Макс?
Макс: Четырнадцать!
И: Четырнадцать. Скажи, пожалуйста, ты, я знаю, получил престижную журналистскую премию. Как она называлась? За что?
М: Я был признан лучшим иностранным журналистом в России. Это был 97 год. За мою документальную повесть «Кровавый пасьянс», которая описывает события 93 года, когда вице-президент Александр Рудской воевал с президентом Борисом Ельциным. В ход были пущены танки, подожгли Белый дом, здание Верховного Совета России. И вместе с вице-президентом Интерфакса Вячеславом Тереховым мы пошли туда, и потом я все это описал в своей книге «Кровавый пасьянс».
И: Вот мы сейчас сидим в Торонто у меня. Вот ты живешь в Оттаве, как так получается, что двадцать восемь лет или сколько ты, тридцать?
М: Двадцать семь.
И: Значит, сколько лет, как ты не был в России, когда ты получил эту премию?
М: Меня не пускали в Россию в период с 80-го по 90-й год. Даже в 89-м году, когда меня пригласила такая известная газета как «Литературная». В ноябре 89-го Брайан Маурони, премьер-минист Канады, поехал в Москву и я был снова же единственным канадским журналистом, я тогда работал обозревателем для «Оттава Сан Корпорейшн». Был единственным журналистом, которого не пустили. И я даже поблагодарил КГБ за такую честь, потому что обо мне писали все газеты, говорили радиостанции. Что же это за гласность и перестройка, если Макса домой не пускают?! А в 90-м году меня пригласил Союз журналистов СССР и я позвонил послу Советского Союза в Канаде и попал на консула, его фамилия была Андрей Саратов. И когда я узнал его фамилию, я сказал: «Какая прекрасная фамилия!» Он говорит: «А почему она особая?» Я говорю: «Потому что я родился в городе Саратове» Мы с ним встретились, пообедали и он договорился с послом, что в качестве исключения мне дают визу. Потом меня командировал журнал «МакЛинз» писать о избирательной кампании Бориса Ельцина – он баллотировался в Президенты, и мне две недели не давали визу. И я приехал уже в самом конце и я Борису Николаевичу Ельцину сказал, что если раньше меня не пускали потому что я плохой, то то, что меня сейчас держали, это потому что вы плохой в глазах чиновников ваших.
Илья: Как ты с ним говорил? Как ты с ним встретился? Дело в том, что не каждого человека допускали к Ельцину.
Макс: Дело в том, что его правая рука в то время и председателем избирательной комиссии, главой избирательной комиссии Ельцина был Геннадий Бурбулис, государственный секретарь Росии, с которым мы вместе заканчивали философский факультет на Урале. Гена меня познакомил с Ельциным и Ельцин был тогда достаточно доступным человеком. Он возглавлял межрегиональную группу в Верховном Совете СССР и я получил аккредитацию в Верховный Совет и Бурбулис меня с ним познакомил. И мы с ним встречались, кстати, я могу сказать, что Борис Николаевич всегда вел себя исключительно тактично. Он, допустим, никогда не назвал меня на «ты». Никогда, хотя была партийная негласная такая... Илья: Да, я знаю, что в Союзе была такая практика нижестоящего называть на «ты». Макс: Да, на «ты». И даже Горбачев академика Сахарова Андрея Дмитриевича на съезде ему сказал: «Ты садись, и так далее» Потому что это была партийная культура: если я первый секретарь, а ты второй, я тебе уже могу «тыкать».
Илья: Вот мне интересно, люди, которые учат русский язык, мы беседуем с Максом специально для Лингвиста, как ты думаешь, они понимают разницу между «ты» и «вы»?
Макс: Ты знаешь, в старом английском было «вы». Сейчас этого нет, но... Кстати, что меня шокировало всегда в Канаде, то, что канадцы абсолютно незнакомого человека могут называть по имени. Этот человек может быть шестидесяти-семидесятилетнего возраста, и какой-то мальчишка называет его «О, привет Джо!» или по телефону звонит и хочет тебе продать что-то, и он говорит: «Привет Джон, как ты поживаешь. Меня зовут Билл и так далее...» Я не считаю, что это простота, я считаю, что «вы» - это к незнакомому человеку, к старше тебя по возрасту, нужно обращаться не по имени, а нужно обращаться «мистер Джонсон...» и так далее и тому подобное. Кстати, в Канаде есть, когда я одному человеку сказал «мистер Джонсон», он сказал: «Пожалуйста, называй меня Джек, потому что мистер Джонсон – мой отец, он еще жив. А пока он жив, я Джек». Это был интересный такой момент.
Илья: Ну видимо в разных странах разные культурные традиции И то, что нас может быть шокирует, кажеться странным, для хозяев страны это вполне нормально.
Макс: Ну, я думаю, что в любой стране мира должно быть уважение к людям старшего поколения. Потому что люди старшего поколения даже за то, что они прожили свою жизнь, они заслуживают чуть-чуть большего уважения, чем молодежь, которой весь этот путь еще предстоит пройти.
Илья: Во всяком случае, это интересно, что Ельцин не соблюдал этой принятой... Макс: Я могу сказать одну простую вещь – сколько я наблюдал Бориса Николаевича, а я его наблюдал очень часто, мы летали вместе, вице-президент Интерфакса Терехов Вячеслав, Борис Николаевич и я, мы летали вместе по разным регионам России, мы вечером обсуждали ситуации и так далее и тому подобное – я никогда не видел хамства, я знаю из рассказа Бурбулиса, когда он вернулся с похорон Бранта – умер Вилли Брант в Германии и он летал, и докладывая Ельцину, Бурбулис перепутал Коля с Брантом, ну просто автоматически. И Ельцин не перебил его, внимательно выслушал его, а потом спросил: «А что в это время делал Гельмут Коль?» Это было очень тактично. То есть, несмотря на то, что Ельцин был из простой семьи, он строитель, роботяга и так далее и тому подобное, в нем была определенная внутренняя культура.
Илья: Это интересно. Не российские люди могут не понять, что мы восхищаемся тем, что глава правительства культурный. Долго жили при некультурных правителях. Был такой анекдот при Брежневе, что наша проблема в том, что наши лидеры при чтении шевелят губами. Мы наверное с тобой еще вернемся к Брежневу... Макс: Я только хочу рассказать еще один анекдот, что при Никите Хрущове пьяный лежал на Красной Площади и кричал «Никита Хрущов дурак». Ему дали 15 лет по совмещению всех преступлений. 1 год ему дали за хулиганство, а 14 лет за разглашение государственной тайны.
Илья: Наверное, Никита Сергеевич не был дураком, а он был очень смелым человеком, который смог свалить Берию.
Макс: Ну, дело в том, что во главе Советского Союза мальчики не стояли. Там стояли паханы с такой закалкой, что итальянская мафия должна им ботинки чистить два раза в день.
Илья: Макс, я хочу чтобы мы чуть позже вернулись к Брежневу – твоя семья, твой отец хорошо знал Брежнева, как я слышал, но вообще объясни мне кто ты? Ты канадец или…?
Макс: Ну вообще, если говорить чисто юридически, у меня один паспорт – канадский. Если бы я мог вернуться на 15 лет назад, когда я мог получить российский паспорт и когда разрешалось иметь двойное гражданство в Росии, я бы это сделал, потому что сейчас когда мне нужно ехать в Россию, мне нужны визы и так далее… Илья: А сейчас, разве не разрешается иметь…? Макс: Нет, сейчас не разрешается. Сейчас я могу принять российское гражданство, потеряв канадское. Вот такая ситуация.
Илья: Я этого даже не знал.
Макс: Да. Теперь я считаю себя русским писателем, живущим в Канаде, потому что в моих романах, в моих документальных произведениях я думаю, что мне удалось в определенной степени почувствовать боль русского человека, гнев русского человека, радость русского человека. Я вырос в русской культуре. Несмотря на то, что я работал долги годы обозревателем в английской газете и так далее и тому подобное – у меня есть английские книги – я считаю себя русским писателем. Наилучшим образом я могу себя выразить в русском языке, хотя я начал работать над новой английской книгой. Но я уже над ней работаю года два, я не спешу. Дело не в этом. Вот с самого начала перестройки, когда меня на месяц пустили в Кремль, я ведь стал первым иностранным журналистом за всю историю России, которому разрешили месяц провести в Кремле. Я принимал участие в самых разных совещаниях, вместе с Бурбулисом и Ельциным мы летали в Дагомыс на встречу с украинским президентом Кравчуком и книга моя «Чужак в Кремле» вышла два раза по 50 тысяч экземпляров для 92-93 года это асолютно необыкновенный тираж, потому что Толстой, Достоевский выпускались по 3. И я хочу еще одну вещь сказать, Илюша, что предисловие к этой книге написал наиболее известный советский политический диссидент Владимир Буковский, которого в 76-м году поменяли на Генерального Секретаря Компартии Чили Луиса Корвелана.
Илья: Да, была такая частушка: «Поменялы хулигана на Луиса Корвелана» Макс: Да, «Где найти такую блядь, чтоб на Брежнева сменять?» Илья: Наши слушатели не должны знать таких слов. Макс: Они должны знать и уметь ими пользоваться. Вообще я думаю, что наши слушатели, которые хотят знать русский язык, должны получить кассету Владимира Высоцкого. Если они поймут, о чем поет этот гениальный бард, который изменил русский язык, они смогут сказать сами себе: «Я знаю русский язык».
Илья: Ты знаешь, а это неплохая идея.
Макс: Я не могу ответить на этот вопрос. Можно выяснить через его сына, который руководитель фонда Высоцкого. Дело не в этом, но дело в том, что Высоцкого на английский язык очень тяжело переводить, потому что как ты переведешь «отрыт закрытый город Магадан»? Кстати, что интересно, Высоцкий был полностью переведен с самого начала на иврит.
Илья: А потому что были люди, которые хотели это сделать.
Макс: Возможно. А один канадец, когда я сказал, что вот, переводы с русского и так далее, он говорит мне: "Макс, для того, чтобы перевести Шекспира на русский язык, нужно найти такого, как Борис Пастернак, а у нас в Канаде таких нет". Вот и все. Кстати, я могу сказать, что русские переводы - одни из сильнейших в мире. Так как русские переводят и с английского языка , и Байрона они переводили, так как они переводят и с французского языка - равных переводчиков, мне кажется, в мире нет.
Илья: Ну это очень трудно судить ведь. Для того, чтобы судить, нужно знать много языков. С другой стороны, характерная сторона русской жизни - что русские не знали никаких других языков.
Макс: Нет, русское дворнство знало, вспомни Льва Толстого. Первое советское правительство, все, кроме Сталина, знали русский язык.
Илья: Поэтому все, кроме Сталина, ушли в небытие.
Макс: Совершенно верно. Ну и вот, когда меня впустили в Кремль, не без помощи моего однокурсника Геннадия Бурбулиса, который возглавлял... Юридически, Председателем правительства был Президент - это была идея Бурбулиса - в переходный период совместить должность Президента и Премьер-министра. А первый зам. премьер-министра был сам Бурбулис, который заседал в кабинете Суслова - серого кардинала ЦК КПСС Илья: А ты не пояснишь для слушателей почему мы говорим "серый кардинал"? Что это означает?
Макс: Суслов был секретарь по идеологии. И не смотря на то, что не был генеральным секретарем, его боялись все, включая и секретаря. И когда Суслов умер, то страх перед ним был настолько силен, то решили, что больше секретарь по идеологии нам не нужен. И перестал существовать такой секретарь. И первое, когда я пришел в кабинет Бурбулиса, который занимал кабинет Суслова на старой площади, ему сказал: "Ген, ну покажи что здесь" И когда он мне показал, я увидел, что все достаточно скромно. Илья: Я хочу вставить, чтобы было понятнее, до перестройки наверное 50 лет ни один иностранец не бывал в Кремле кроме как с официальным визитом. То есть, как там было, как шла жизнь ежедневная, никому не было известно, особенно это была тайна при Сталине.
Макс: Я не просто был там на всякого рода совещаниях. Был, допустим, такой случай: я заведомо узнаю расписание Бурбулиса на следующий день.
Илья: Тебя не воспринимали как иностранного корреспонедента, тебя воспринимали как друга Бурбулиса.
Макс: Нет, меня воспринимали как иностранца, потому что есть КГБ, то есть ФСБ тогда, служба охраны Президента, служба охраны Правительства - это люди, которые должны выполнять свою работу. Они очень хорошо знали, что я иностранец и у меня были разные случаи. И у меня был, допустим, такой случай. Это был 97-й год. Я договорился с российскими пограничниками, что я буду работать вместе с ними на афганской границе. И сначала полетел в город Каспийск, где был взорван первый дом еще лет 8-10 тому назад. И я жил в отряде пограничном.
Илья: Что это означает, объясни - взорван первый дом?
Макс: Террористами был взорван первый дом.
Илья: Первыми террористами в России.
Макс: Да, этот дом был заселен в основном пограничниками и военнослужащими. И я там встретил абсолютно изумительную женщину - врач, Галина, ее звали. Она во время этой трагедии ушла на рынок и дома остался ее муж и трое детей. И все они погибли. И когда я встретился с Галей, это было уже 2 года спустя, у нее только что родился новый ребенок. Я помню, мы гуляли с ней по набережной, и я видел, как все проходящие отнсились бережно к этой женщине. "Галь, ты оставь нам коляску, мы пока покатаем ее и так далее.." То есть, каждый как-то хотел понять. Молодая женщна за мгновенье потеряла троих детей своих и мужа. И вот мы с ней гуляли и она мне рассказывала и под конец, когда мы прощались, я ей сказал: "Галя, вы очень умная женщина, очень благородная женщина, я очень рад, что я с вами познакомился. Но несмотря на ваш ум и благородство, я хочу сказать, что самое мудрое, что вы сделали с своей жизни - это то, что вы родили нового человека на эту планету". Она аж прослезилась от этого. Но и я сам был готов прослезиться, потому что это все было очень потрясено. Но там же, в Каспийске, произошел такой случай... to be continued.
